Архив метки: нагайбаки

Нагайбаки

6 февраля 2015

И звали они себя кряшен. Резкие повороты в судьбе нагайбаков

Нагайбаки

В Челябинском государственном краеведческом музее открылась выставка «Нагайбаки: история и традиционная культура». Основными организаторами выставки были сотрудники подразделения «Детский музей». Желающие могут посмотреть выставку в музее, а я немного расскажу об истории нагайбаков.
В этом есть смысл, поскольку опыт общения с разными людьми показывает — о том, что нагайбаки есть, знают многие, а вот о том, кто это и когда появились в наших краях, увы, мало кто имеет представление.
Информационной базой моей статьи являются исследования двух наших этнографов: Ирека Равилевича Атнагулова и Андрея Александровича Рыбалко.
«Ясак с них снять»
В начале XVIII века между городами Уфой и Мензелинском, по рекам Ик и Сюн жили большое количество крещеных татар. Точнее, в ту пору их называли просто «новокрещеные». П. И. Рычков писал, что «их, для отличности от нынешних новокрещеных, пристойнее бы старокрещеными именовать». Вполне возможно, что часть из них была крещена не из мусульман, а из язычников. Сами себя крещеные татары обычно называют «кряшен». В среде самих нагайбаков существовало предание, что их предки приняли крещение при Иване Грозном. Но предания далеко не всегда содержат верную информацию. С какого времени они жили в этих краях, то есть по рекам Ик и Сюн, сказать сложно.
Во время восстания 1735–1737 годов кряшены, жившие по Ику и Сюне, не поддержали восставших, что и послужило причиной довольно резкого изменения в их судьбе. Для того, чтобы были понятнее дальнейшие события, связанные с историей нагайбаков, надо немного отвлечься и «поговорить» о ситуации в целом.
Восстание 1735–1737 годов было спровоцировано действиями Оренбургской экспедиции, которая создавалась для изучения потенциальной пользы для России стран Востока — Средней Азии и Ближнего Востока. Как отправную точку деятельности и место будущих контактов с казахами, предполагалось построить город Оренбург. Как бы то ни было, атмосфера на Южном Урале менялась. Это привело к восстанию.
По мере развития ситуации становилось понятно, что имеющихся у государства сил для контроля территории просто недостаточно. Очень немного было населенных пунктов или крепостей, на которые могли бы опираться правительственные силы. Это ярко проявилось, когда И. К. Кирилов отправился из Уфы к месту закладки Оренбурга (ныне город Орск), и выяснилось, что на всем пути нет ни одного русского поселения. Не хватало и служилых людей. И тогда начали реализовывать программу, основу которой предложил В. Н. Татищев еще в 1724 году — строить новые крепости, большей частью по дорогам, а в крепости селить казаков, набранных из разных групп населения.
Формальным основанием для этого послужил указ императрицы Анны Иоанновны от 11 февраля 1736 года. Рассматривать здесь указ подробно не имеет смысла, поэтому я процитирую оттуда один пункт, который непосредственно относится к нашей теме: «Уфимских новокрещеных, за их верную службу, определить в службу казацкую, и служить им по Мензелинску, и по строющимся новым городкам в вершинах Ицких и между Уфы и Мензелинска, а ясак с них снять».
Первые церкви
Таким образом, «новокрещеные» жившие по Ику и Суну, стали казаками. Что касается крепостей, о которых шла речь в указе, то обошлись относительно простыми средствами. Собственно, крепость была одна — Нагайбакская. П. И. Рычков описывал ее так: «все жило обнесено оплотом, а к одной стороне сделан рубленый замок, где канцелярия, воеводский дом, цейхгауз, соляные и провиансткие магазины». То есть существовавшую деревню обнесли деревянным укреплением, а с одной стороны пристроили деревянную же крепость, наподобие Челябинской.
В самой крепости не жили (кроме воеводы и, возможно, офицеров), там располагались складские помещения и официальные учреждения. А в Нагайбакском поселении в то время (1759–1761 годы) было 120 дворов. В 1745 году построена церковь, освящена во имя Живоначальной Троицы. Как сообщал П. И. Рычков, раньше в селениях кряшен церквей не было и крещеными они назывались, скорее, формально.
Помимо Нагайбацкой крепости было еще десять деревень и село Бакалы, где жили казаки из кряшен. В Бакалах также была церковь. Всего казаков в Найгайкском округе, то есть в казачьих селениях, находившихся в ведении Нагайбакской крепости, было 1359 человек. Это число именно служивших казаков, а не лиц мужского пола вообще. Название Нагайбакской крепости П. И. Рычков выводил от имени башкира, который жил в этих местах раньше.
Сбор всех азиатов
Таким образом, была сформирована новая группа служилых людей — казаков, православных по вероисповеданию, говоривших на тюркском (татарском) языке. Причем русский язык они знали плохо, точнее, почти совсем не знали. Но своеобразие нагайбаков этим не ограничивалось.
Дело в том, что из степи постоянно приходили люди, бежавшие из казахского «полона». Многие из них были выходцами из Средней Азии и стран Ближнего Востока. Те из них, кто соглашался принять крещение, поселялись в нагайбакских селениях. Н. П. Рычков в 1769 году записал, что: «Нагайбацкая крепость есть лучшее из всех по ней (реке Ик. — Г. С.) стоящих селений, и жители, в ней пребывающие, должны быть названы собранием различных Асиатических (Азиатских. — Г. С.) народов: ибо тут находятся персияна, авганцы, каракалпаки, кизыл-баши и аравитяна». В. Н. Витевский сообщает, что из 212 «выходцев» из степи в середине XVIII века приняли крещение и были поселены среди нагайбаков 68 человек.
Предки нагайбаков входили в состав Оренбургского казачьего войска и, как и другие казаки, несли линейную службу. Два крупных селения — Нагайбакская крепость и село Бакалы были центрами, объединявшими кряшен. Село Бакалы часто в книгах называют Бакалинской крепостью — формально крепостью оно не считалось, но укрепления имело. Кроме того, только в двух этих населенных пунктах были церкви. Занимались нагайбаки земледелием и скотоводством, мало отличаясь в этом отношении от татар-мусульман. Следующий крутой поворот в их судьбе наступит в 1840-х годах, но об этом в следующей публикации:

Другие нагайбаки. Часть этого народа поселилась вдали от Парижа и практически забыла свое имя.

нагайбаки

Зачем нужна «черезполосица»?

Прежде чем рассказать о ней, очень кратко о реформах Оренбургского казачьего войска 1830–х -1840–х годов. Дело в том, что организация Новой линии была далеко не единственным преобразованием. Я уже писал раньше, что в 1837 году солдаты линейных батальонов, стоявших в крепостях (Троицкой, Верхнеуральской и т. д.) были переведены в казачье сословие. Только с этого времени пограничная линия становится собственно казачьей.
Но этим дело не ограничилось, и начинается масштабное преобразование Оренбургского казачьего войска. В 1840 году было высочайше утверждено Положение об ОКВ, где было сказано: «Земли по всему протяжению Оренбургской линии, от границы Сибири до пределов Уральскаго казачьяго войска, в глубину линии не менее 15 верст. Часть казенных земель прилинейных уездов: Челябинскаго, Троицкаго и Оренбургскаго, которыя, во избежание черезполосицы, причисляются, в определенных выше границах, к войсковым, вместе с поступающими в войско, живущими на них, крестьянами».
Иначе говоря, все земли вдоль пограничной линии, на глубину в 15 верст переходили в войсковые земли, а живущие на этих землях крестьяне (а также башкиры и мещеряки) должны были перейти в казачье сословие. К войсковым же землям отходила и территория между Старой и Новой линиями. А земли вокруг Челябинска, Еткульской, Миасской, Чебаркульской и Уйской станиц были казачьими с 1740-х годов, когда были сделаны отводы тогда еще крепостям. Напомню, что участки, отведенные этим крепостям, смыкались между собой, образуя практически один огромный «участок». Таким образом, эти земли тоже вошли в состав войсковых земель. То есть в реальности получилась вовсе не полоса шириной 15 верст, вдоль границы, а огромный массив земель.
А на территории, отведенной в свое время Чебаркульской крепости, были затем основаны крестьянские поселения: Кундравинская и Верхнеувельская слобода, от этих слобод потом «отпочковались» деревни… В 1840-х годах оказалось, что крестьяне этих слобод и деревень должны перейти в казачье сословие. Просто чтобы не было «черезполосицы», то есть не располагались вперемежку земли казачьи и земли ведомства Государственных имуществ. Это же касалось и башкир, и мещеряков, живших на этих территориях — если они желали сохранить права собственности на землю, расположенную в зоне отчуждения Оренбургского казачьего войска, то должны были перейти в казачье сословие.

Из крестьян в казаки?

С точки зрения нынешнего читателя — что тут было думать? Идти в казаки и никаких вопросов! Но вот крестьяне, жившие на землях, которые вдруг оказались войсковыми, думали совершенно иначе. Им и так жилось неплохо — земля плодородная, ее много, хватает и для распашки и для покоса. Можно торговать, в зимнее время подряжаться на различные работы.
В общем, жизнь была довольно неплохая. А здесь предлагают (точнее, приказывают) перейти в казаки. С точки зрения здравомыслящего крестьянина, выгоды казачьего бытия были весьма сомнительны. Казак, конечно, освобожден от податей, но ведь он должен за свой счет «выставить» коня и всю необходимую для службы амуницию, не считая того, что еще и службу нести надо. А землю кто пахать будет? Конь с амуницией стоил изрядно больше любых крестьянских податей, да вдобавок ко всему строевого коня категорически запрещалось впрягать в плуг — не для этого он. То есть нужно держать лишнего коня, а то и двух. Да еще и хорошего…
Опять же, казак — человек служилый, то есть несвободный. В общем, во всех отношениях, с точки зрения здравого смысла крестьянину переходить в казаки было не с руки. Но и переселяться на другие земли (к западу от Уральского хребта) вовсе не хотелось. Крестьяне стали отказываться от предложенной «чести». Но переезжать не собирались. В 1843 году даже был подписан Николаем I короткий указ, где говорилось: «…казенных крестьян прилинейных уездов Оренбургскаго, Челибинскаго и Троицкаго, всех без изъятия, зачислить в казаки и привести к присяге… от крестьян сих просьб об обращении их в первобытное податное состояние не принимать».
Но кундравинские крестьяне понимать ситуацию категорически отказывались и в казаки идти не хотели. Вроде как даже воинскую команду однажды направили в Кундравы для «успокоения» недовольных крестьян. В этой ситуации вторая часть казаков-кряшен с рек Ик и Сюн была переселена не в Новолинейный район, как герои предыдущей статьи, а в бывшие крестьянские деревни, ставшие казачьими поселками: Попово, Варламово, Болотово, Ключевской 2-й (он же Лягушино) и Краснокаменка. До революции эти территории относились к Троицкому уезду (сегодня это Чебаркульский район Челябинской области, а Краснокаменка в Уйском).
Историческое напоминание
Очевидно, власти решили заселить эти места уже проверенными казачьими кадрами. Занятия у них были те же, что и у их сородичей, поселившихся в тогдашнем Верхнеуральском уезде — они несли службу, вели хозяйство. Самосознание довольно долго сохраняли, хотя, по некоторым данным, больше называли себя «бакалы», по названию второго крупного населенного пункта на прежней родине, на реке Сюн — села Бакалы. Но и название «нагайбак» тоже использовали. Сегодня относительно немногие из потомков нагайбаков в Ключевке 2-й, Варламово или Болотово обозначают себя этим названием. Многие считают себя русскими. Хотя есть и музей, и ансамбль народной песни.
И. Р. Атнагулов полагает, что нагайбакам, живущим в Париже, Фершампенуазе и Остроленке сохранить свое самоназвание и идентичность помогло то обстоятельство, что даже в период, когда официально народа (или этнической группы) «нагайбаки» не существовало, они жили в районе, который так и назывался — Нагайбакский. Это постоянно напоминало им о том, кто они и откуда. У нагайбаков Чебаркульского и Уйского районов такого постоянного «напоминания» не было…. Но как бы то ни было, представители небольшого самобытного народа нагайбаки живут не только в районе, который назван по их имени, но и еще в двух районах нашей области.

6 февраля 2015